Жизнь стоиков: Искусство жить от Зенона до Марка Аврелия - Райан Холидей
Однако, как сказано в стихотворении Сенеки о судьбе, это было недолго. На самом деле, похоже, это постоянная тема жизни Сенеки - мир и стабильность хрупки и пробиваются, причем весьма капризно, событиями, не зависящими от него. Нерон, движимый паранойей и жестокостью, унаследованной от матери, начал устранять своих соперников, начиная с брата Британника, который, как и Клавдий, был убит ядом. Он вытеснил свою мать и начал разрабатывать планы по ее убийству, несколько раз не сумев доставить смертельную дозу яда. По одной из версий, Нерон пытался убить свою мать в результате хитроумного несчастного случая на лодке. Наконец, к 59 году нашей эры, дело было сделано.
Тот ранний, сдержанный, но ожидающий Нерон, запечатленный в статуе Баррона, теперь был на свободе. По словам Тацита, он больше не откладывал давно обдуманные преступления. Когда его власть созрела и окислилась в его душе, он мог делать все, что хотел, независимо от степени разврата. Это был поворотный момент, который наверняка заметил Сенека. Если Арий советовал Августу устранить других, "слишком многочисленных цезарей", то Сенеке пришлось напомнить Нерону, что даже самому сильному царю невозможно в конце концов убить всех преемников. В конце концов кто-то придет следующим. Но Нерон не послушал и в итоге убил всех мужчин в линии Юлиев-Клавдиев.
Когда Нерон не убивал, он не был послушным в делах империи. Он гонял колесницы на специальном треке, который ему нравился за пределами Рима, а рабы, которых он натаскивал, следили за ним и хлопали ему. Он пренебрегал государством, чтобы выступать на сцене, петь и танцевать, как какой-нибудь низкопробный актер, о чем, по словам Суетония, не давали ему знать его слуги, не позволяя никому "покидать театр даже по самым неотложным причинам".
Сенека был в ужасе, но почему же он не ушел? Как он мог участвовать в таком позоре?
Одно из объяснений - страх. Всю свою жизнь он наблюдал, как императоры безнаказанно убивают и изгоняют. Он и сам не раз ощущал на себе жесткую руку их несправедливости. Императорская мстительность нависла над ним. Как пишет Дио Кассий, "после смерти Британника Сенека и Бурр перестали уделять пристальное внимание государственным делам, но были довольны, если могли вести их умеренно и при этом сохранить свою жизнь". Возможно, он думал, как сегодня думают люди с неполноценными лидерами, что сможет принести пользу через Нерона. Сенека всегда искал хорошее в людях, даже в таких очевидно плохих, как Нерон. "Давайте будем добры друг к другу", - написал он однажды. "Мы всего лишь злые люди, живущие среди злых людей. Только одна вещь может дать нам мир, и это - договор о взаимном снисхождении". Возможно, он увидел в Нероне нечто близкое, доброе, несмотря на недостатки, что было утеряно для исторической летописи.
А может быть, его вполне реальный страх и эти слепые пятна усугублялись соблазнительной корыстью положения Сенеки. Как говорится, трудно заставить человека увидеть то, от чего зависит его зарплата.
При Нероне Сенека вырос и продолжал богатеть. Всего за несколько лет он накопил, в основном благодаря подаркам своего начальника, состояние в размере около трехсот миллионов сестерций. Он был самым богатым стоиком на земле и, возможно, самым богатым из когда-либо живших. Один из источников отмечает, что Сенека владел примерно пятью сотнями одинаковых столов из цитрусового дерева с ножками из слоновой кости, предназначенных только для развлечений. Странная картина: стоический философ , происходивший из экономной школы Клеанфа, устраивает вечеринки в стиле Гэтсби, финансируемые за счет подарков его босса-убийцы.
Хотя в большинстве произведений искусства Сенека изображается худым и худощавым, на самом деле его реальное изображение сохранилось только в виде одной статуи, датируемой третьим веком, которая на самом деле представляет собой двойной бюст Сенеки и Сократа. Сенека любил Сократа и однажды восхитился тем, что "вокруг Сократа было тридцать тиранов, но они не смогли сломить его дух". Оба мужчины одеты в классическую философскую тогу. Любопытно, что у Сократа тога обхватывает оба плеча, в то время как у Сенеки правое плечо обнажено - возможно, это намек на его высказывание о том, что человек должен понимать, как мало ему нужно для счастья, ведь "лишние вещи изнашивают наши тоги до нитки". Но портрет также показывает Сенеку как пожилого человека, который явно наслаждался своей долей роскошных банкетов и изрядно растолстел на службе у Нерона.
Большая часть наших знаний о богатстве и состоянии Сенеки дошла до нас благодаря человеку по имени П. Суиллий, римскому сенатору, который был зол на Сенеку, подозревая, что тот стоит за возрождением Lex Cincia, закона, предусматривавшего, что адвокаты признают вину без компенсации. Хотя мотивы Суилия были весьма подозрительными, и впоследствии он был осужден по серьезным уголовным обвинениям и изгнан из Рима, в его письменных нападках на лицемерие Сенеки была, по крайней мере, доля правды. Даже ответ Сенеки - его эссе "О счастливой жизни" - кажется, устанавливает стандарт, до которого он явно не дотягивает:
Поэтому перестаньте запрещать философам владеть деньгами; никто не обрекал мудрость на бедность. Философ будет обладать большим богатством, но оно не будет отнято ни у кого, не будет запятнано чужой кровью - богатство, приобретенное без вреда для кого-либо, без подлых сделок, и трата его будет не менее почетной, чем его приобретение; оно не заставит стонать никого, кроме злопыхателей.
Катон был богат. Цицерон тоже был богат. Однако ни один из них не разбогател на службе у такого одиозного человека, как Нерон. Арий и Афинодор были щедро вознаграждены за службу Августу... но Август никогда не убивал собственную мать. Катон одалживал большую часть своих денег друзьям без процентов и, похоже, не был заинтересован в увеличении своего состояния ради него самого. "Каков должный предел богатству?" риторически вопрошал позднее Сенека. "Это, во-первых, иметь то, что необходимо, и, во-вторых, иметь то, чего достаточно".
Очевидно, что он боролся с этой идеей достаточности. В течение нескольких лет он одолжил британской колонии Рима около сорока миллионов сестерций по высоким ставкам. Это была агрессивная финансовая игра, и когда колония оказалась в затруднительном положении из-за долгов, вспыхнуло жестокое и яростное восстание, которое в итоге пришлось подавлять римским легионам.
Сенека говорил, что богатство философа не должно быть запятнано кровью, но трудно не заметить капли красного на его руке.
Почему он не мог остановиться? Странно говорить, что всему виной его талант и гениальность, но это правда - как и для многих амбициозных людей, которые в итоге обретают противоречивую славу и богатство.
